Регионы России vs. регионов Украины, ч.1.

1. Широко известно, что душевой ВВП Украины (т.е. сумма зарплаты и валовой прибыли, заработанных на территории страны, и - если речь идет о ВВП в ценах покупок - чистых налогов на конечные внутренние покупки) заметно уступает российскому. По данным раунда международных сопоставлений (ПМС) за 2011, разрыв составлял 2.7 раза (12 тыс. руб. по ППС в месяц против 32.5 в текущих ценах), и по сравнению с предыдущим раундом ПМС 2005 он вырос (тогда был 2.1).

Для валового национального дохода (ВНД) резидентов на душу, отражающего движение первичных доходов, заработанных трудовыми мигрантами, и проценты и дивиденды на ссуды и инвестиции нерезидентов, разница, если верить предварительным экстраполяциям Мирового Банка, еще больше – 3.1-3.2 в 2011-12. (К цифрам МБ, до публикации окончательных итогов ПМС-2011, ожидаемых в 1-й половине нынешнего года, надо относится как предварительным оценкам).

Не менее хорошо известно, что в обеих странах существуют большая дифференциация уровней производства по регионам (валового регионального продукта - ВРП). Она сложилась, в частности, из-за наличия в одних из них полезных ископаемых и производств их первичной переработки, овеянных ветрами «сырьевого суперцикла» 00-годов. Тогда как в других концентрировалась производство советской «высокотехнологичной» продукции, оказавшейся после открытия экономической границы в положении дворовой команды, посланной на чемпионат мира – ненужной или нерентабельной. Украине в этом плане особенно «повезло».

В обеих странах присутствует также сильно выраженный феномен «столичного ВРП», связанного с концентрацией в столицах выпуска неторгуемой интеллектуальной продукции -  местной «науки» и «искусства» (другими словами, пропаганды и попсы), управленческих, торгово-логистических и финансовых услуг, которая тем больше, чем крупнее страна.  Поэтому сравнение типичных, медианных регионов (для РФ, например, таковыми с точки зрения производимых доходов в 2005 и 2011 являлись Башкирия и Краснодарский край соотв. с душевым ВРП порядка 73-74% от среднего по России) даст несколько иные цифры.

В этой части, дабы не перегружать ее громоздкими графиками и неприемлемой для чтения с экрана длиной, приводится дифференциация по ВРП регионов РФ и изменения в ней за 2005-11 годы (данные по ВРП обновляются медленно, хоть и не так медленно, как расчеты ППС, и за 2012 должны появиться, вероятно, до конца марта, плюс к тому, 2005 и 2011 годы хороши тем, что для них есть курсы пересчета рублей в гривны по ППС – 7.59 и 5.05 руб. за гривну соотв.). В следующей – аналогичные данные по регионам Украины и сопоставления ВРП по ППС для регионов 2-х стран.

2. На верхнем графике видно, что дифференциация уровней душевого производства (грубо, производительности) труда между российскими регионами хоть и снизилась за рассматриваемой период, остается заметно выше, чем дифференциация по аналогичному показателю внутри 54 стран ОЭСР-Центральной и Восточной Европы, а также СНГ. Индекс Джини, характеризующий в последнем случае страновую концентрацию производства ВВП, составлял там 22.5% в 2011, против 34% для субъектов РФ (напомню, что на графике – это 100% за вычетом удвоенной площади под кривой, т.е. при равномерном распределении производства – 0).

10% населения РФ производили в 2011 году 1/3 ВВП страны, тогда как другие 10%, населяющих регионы с наиболее низкой производительностью (помимо кавказских республик, Калмыкии и Тывы, это также Ивановская и Брянская области, Республики Алтай и Марий Эл, а также Алтайский край), давали в совокупности 3.5% ВВП РФ (децильная дифференциация 9.5). Медианный Башкортостан делил население на половинки, производившие менее 28 и 72% ВВП России. Если принять 60% от медианнного ВРП за некую символическую черту бедности, то в нее как раз и попадают перечисленные выше субъекты РФ с границей (не географической, а денежной) по Брянской области. Однако, напомню, что речь идет именно о доходах, производимых на территории региона, а не о доходах его постоянного населения. Эти вещи могут (сильно) различаться из-за трудовой миграции, процентных и инвестиционных доходов на сбережения, и разумеется – бюджетных трансфертов и, прежде всего, пенсий.

И все же некоторая конвергенция региональных производительностей в стране шла, как видно из графиков справа, показывающих зависимость роста душевого ВВП от исходного уровня 2005 (привожу их 2, по фед. округам и по субъектам, поскольку график по субъектам не удалось нормально подписать; площади кругов пропорциональны численности населения). Если в 2005 году 2 региона - Москва и Тюменская область - в совокупности производили 35.2% ВВП страны (22.9+12.3% соотв.), то к 2011 их вес снизился до 31.2 (22.1+9.0). И, как видим, при общей тенденции - более быстрого роста «с низкого старта», все же наблюдались значительные различия в темпах роста регионов примерно с одинаковым уровнем производительности.

Так, душевой ВРП Дагестана рос в среднем на 9.2% в год, а исходно близкой к нему в 2005 Калмыкии – на 1.7%; на фоне регионов ЦФО с не так уж сильно различавшимися исходными условиями, довольно сильно выделяются Калужская и Белгородская области со среднегодовыми темпами прироста душевого ВРП (в течение 6 лет, вобравших в себя глобальный экономический кризис!) в 8.7 и 9.5% соотв., и т.п.

3. Некоторое представление о степени концентрации производства ВВП в РФ дают следующие цифры. Душевой ВВП региона, образованного Москвой и Тюменской областью, примерно второе превосходит среднероссийский, и исходя из этой пропорциональности, должен был составлять в 2011 году 66.7 тыс. долл. Страна с таким уровнем производительности занимала бы по этому показателю 2-е место в мире после Люксембурга, опережая почти на 8% Норвегию, и на 34% - США.

(Конечно, уровень доходов резидентного населения этих регионов не имеет такого превышения над среднероссийским, поскольку основную часть ВРП составляет изымаемая в общенациональный доход нефтегазовая рента, а ВРП Москвы в значительной мере создается жителями 2-ого по величине субъекта РФ – Московской области, а также трудовыми мигрантами.)  В то же время, душевой ВРП, произведённый в 2011 на территории Республик Ингушетии и Чеченской, примерно соответствует душевому ВВП Молдовы, и почти вдвое меньше душевого ВВП Украины.